«Моя цель – чтобы люди не уходили разочарованными»

В поисках пути

– Надежда Павловна, вы режиссер по образованию, 57 лет трудитесь в городской культуре, посвятили себя народному и самодеятельному творчеству. Почему не театр?

– Старшеклассницей я занималась в театральной студии во Дворце железнодорожников. С таким азартом мы бегали на занятия к Ирине Пет­ровне Броновицкой! И эти встречи, конечно, во многом определили мое будущее. Уже тогда понимала, что актрисой никогда не буду. Не хочу! Мне интересно было самой придумать, сделать и показать. Но четко требований профессии не понимала.

Когда стала смотреть спектакли, общаться с интересными людьми, поняла, что созрела и буду поступать на режиссуру. Попала на курс к Андрею Константиновичу Полякову в Московский государственный институт культуры. Какой был умелый педагог! Но еще будучи студенткой, решила, что режиссером в театре не буду. Это всепоглощающая профессия. Ею нужно или заниматься с утра до ночи и ни с чем больше ее не совмещать, или же не браться за нее вовсе. Вдруг поняла, что не способна посвятить себя режиссерскому ремеслу.

– Вы разочаровались в выбранной специальности? И как потом нашли себя в городской культуре и педагогике?

– Я размышляла так, что я женщина, у меня будет семья и дети, и мне нужно будет уделять им внимание. Мне не представлялось возможным совместить семью и всепоглощающую работу.

К тому же уже во время учебы стало ясно, что мое призвание заключается в другом. Тогда не хватало педагогов в училищах и институтах культуры, и нашему вузу предложили эксперимент: открыть спецкурс. Желающие могли сдать психологию и другие дисциплины, а потом всех направили на дипломную практику как педагогов. Так я и выбрала свой профессиональный путь. В дипломе у меня две специальности – режиссер и преподаватель актерского мастерства и сценической речи.

Не разочаровалась, нет. В профессиональном плане я счастлива. Мне кажется, это самое главное в жизни – выбрать то, что по душе, и суметь пронести это через всю жизнь. Это и есть свобода, когда ты применяешь свои знания там, где хочется.

«Ты что сидишь?»

– В те годы, а это 1972-й, было распределение. Вас направили в Орел…

– Мне дали три точки на карте на выбор как отличнице. Приехала в Орел, первое, что увидела, надпись «Орел – литературное гнездо. Горький». Почему же так? – думаю. На вокзале купила открытки про Орел. А там – Лесков, Тургенев, Фет! Целый список людей, которые там учились, туда заезжали, имеют какие-то связи с Орлом. Влюбилась в этот город! И вся моя молодость в нем прошла. Семнадцать лет пробыла там: пять лет посвятила работе в училище культуры, потом институту, где заведовала кафедрой культурно-просветительской работы. И до сих пор скучаю. Такие люди там меня окружали!

Судьба всегда сводила и сводит меня с удивительными личностями, как будто говорит: «На, знакомься». Заслушивалась историями главного художника Орловского драмтеатра Александра Новикова. Человек, знакомый с Есениным и Дункан! А Валентина Чеханкова, труженица тыла, старейшая актриса театра… А Константин Крестьянкин. Он Ермолову гримировал! Слушала их, открыв рот.

В Воронеж вернулась из-за родителей, которые стали пожилыми. Вернулась уже человеком в профессии, но пришлось начинать все заново. Взяли в ДК Машиностроителей (сегодня Городской Дворец культуры – прим. авт. ). И тут мне звонок: «Ты что сидишь? У меня преподавателей на кафедре не хватает, а она сидит во дворце!» ( смеется ).

– Кто вам звонил?

– Леонид Георгиевич Сафонов. Я по его книгам в институте училась. Устроилась на кафедру культурно-просветительской деятельности в институт искусств. Там сделали один набор для действующих культурных работников, чтобы они высшее образование получили. Пять лет тут.

– А потом?

– Параллельно с институтом еще областной Центр народного творчества и кино до 2004 года. Фестивали по всей Воронежской области посещали и проводили, с коллегой на печке спали, тогда гостиниц не было. Такое всю жизнь помнится. До 2008 года трудилась в Центре духовного возрождения Черноземного края. Здесь я сблизилась с интеллигенцией нашего города, вот это очень ценно, потому что расширила круг своих творческих контактов. Именно тут вышла моя первая серьезная книга «Константин Массалитинов. С любовью к русской песне».

Не хотела оттуда уходить, но надо было быть рядом с мамой. Нужна была такая работа, откуда можно сорваться и бежать. Так я оказалась в библиотеке искусств им. А.С. Пушкина. Но все эти годы – с 1994 года – у меня была моя театральная студия «Синяя птица» при ДШИ №1.

Учит любопытству

– Студия имени символа счастья, которое человек ищет повсюду, не замечая, что оно рядом. Учите ребят замечать?

– Когда студия возникла, еще не было известного телевизионного шоу и никто особо не знал сказку Метерлинка. Взяли название как символ, да – обретение своей мечты, стремление к ней. Но для меня не главное, чтобы дети после студии в театральную профессию пришли. Мне важно, чтобы ребята не потеряли интерес к жизни, чтобы они были любопытными к жизни, к происходящему вокруг. Если в человеке это не утратилось, то он и для других будет интересен.

У меня есть выпускники, которые вплотную в профессии – Борис Алексеев (Никитинский театр), Олеся Галицына (Новый театр), Екатерина Савченко (экс-актриса Камерного театра). Михаил Ларин работает в Волгоградском театре драмы... Около 30 человек за все годы готовились к поступлению на актерские специальности, кто-то из них разочаровался в профессии. Но теми, кто работает, я горжусь. Горжусь и теми ребятами, которые выбирают иные дороги, а наши занятия им, поверьте, пригождаются.

– Для чего?

– Стою как-то в очереди на оплату газовых счетов, сумбур вокруг – не ясно, кто за кем ожидает. И вдруг четкий поставленный голос раздается: «Товарищи плательщики! Предлагаю встать друг за другом к трем кассам». Думаю, какой знакомый голос! А потом поняла, что это Юля, моя девочка. Или еще одна моя воспитанница работает в бизнес-структуре программистом и ведет там у них все корпоративы. Встречаемся как-то, а она мне говорит: «Ну а что, Надежда Павловна! Навыки-то надо куда-то девать!»

Организатор атмосферы

– Режиссура с вами все время. Для детей репертуар подбираете, концертные программы в библиотеке ставите. И эта работа отчасти заключается в том, чтобы создавать определенную атмосферу. Для вас важно это?

– Когда человек приходит на мероприятие – не важно, крупное или маленькое – его нужно в него погрузить, чтобы он смог принять происходящее, а потом ушел с определенным чувством. Однако атмосфера что в театрах, что в культурно-просветительских учреждениях обычно создается искусственно, а именно с помощью звуковых элементов, декораций. За счет этого можно ощутить себя в другом пространстве и времени.

Атмосфера в моем понимании – это легкая «замануха». А вот потом у тебя либо разочарование наступает, либо восторг. Для меня важно, чтобы по завершении у зрителя остались приятные мысли или вопросы для самоизучения. Моя цель – чтобы люди не уходили разочарованными.

– Как это сделать?

– Дать человеку информацию, которую раньше он не знал. Это мотивирует его задать вопрос или позже об этом почитать. Это далеко не всегда происходит сразу, но, когда «сеешь» кусочек чего-то неизведанного, то рано или поздно у человека просыпается потребность этот пробел восполнить.

Если сформулировать одной фразой, то моя задача – создать человеку настроение и дать ему полезную информацию.

– И все же в атмосфере есть компонент, который не может быть искусственным. Это сам человек, организатор атмосферы. Он наделяет все вокруг своим присутствием. Как вы…

– От того, кто на сцене, действительно очень многое зависит. Но для того, чтобы быть притягательным для людей и авторитетным в какой-то мере, наверное, нужно иметь такой опыт работы, которого я достигла, и интеллектуальный багаж, который приобрела. Все с годами приходит. Можно просто сидеть и делать, что скажут, а можно учиться новому каждый день. Я так живу: если происходит что-то новое, не могу пройти мимо.

В основе – классика

– Библиотеки сегодня вынуждены бороться за читателя, а потому придумывают разные форматы работы, чтобы стать к нему ближе. Как это соотносится с культурно-просветительской деятельностью?

– Нередко нашу библиотеку относят к досуговым или даже развлекательным учреждениям, причисляют к типу клубных организаций. Я категорически против, библиотека есть библиотека. Основная составляющая «библио» – книга. Что бы мы ни делали, к примеру, рок-концерт или классический, все равно мы должны отталкиваться от информации, полученной из книг. По этой причине в концепции любых наших событий всегда есть отсылки к литературным источникам. Все, что происходит у нас, происходит вокруг книги. Она главенствует в библиотеке.

Впрочем, конечно, развиваются технологии, и очень многое меняется. Уже переходим на электронные каталоги, и, быть может, когда-то все книги будут только в электронном формате, но этого моя душа не принимает. С детства привыкла к запаху книг, и мне очень хочется, чтобы только так всегда и было.

– Антоним к слову «современность» – слово «классика». Видела ваши программы в «Литературной гостиной» (литературный клуб библиотеки им. Пушкина – прим.). И лексика современности сюда почти не проникает, основа классическая, но это не делает программу скучной, что, возможно, нетипично. В чем секрет успеха?

– Классика – основа любого вида искусства, это фундамент. А современность, не основанная на классических столпах, эфемерна. Она оторвется и забудется. Везде надо искать точки опоры на классику – в литературе, музыке. Это основа основ.

В нашей работе поиск форм, формотворчество как таковое не всегда продуктивно. Посмотрите, как сейчас в театре. Столько всего придумано режиссерами – и костюмы, и мизансцены, и декорации. Придумали, а сама суть – то, что автор написал – затерялась. Сегодня на первом месте самовыражение режиссера: «Я так вижу!» Но подождите, мы же не подходим к картине Айвазовского с намерением что-то подкрасить, потому что нам краска не нравится. Тут мы сохраняем оригинал.

Мне кажется, и в пьесах должно быть так. Ты вправе расставить свои акценты, но переворачивать идею автора и понимание образов – нет, это цинично. При этом я не призываю делать классику так, чтобы она выпирала, она вообще может быть незаметной, но должна быть как основа, как каркас всего, что происходит в искусстве.

– Вы считаете, что в искусстве сегодня – кризис сути?

– Да. Читают по-своему и ставят как хотят. Нет уважения к мнению автора. Но я считаю так: если тебя что-то волнует, а в существующих текстах этого не видишь, напиши свое произведение.

– Работая в Центре народного творчества и кино и в Центре духовного возрождения, вы лично собирали материалы для книг. Вышел сборник о мастерах-ремесленниках, о жизни Массалитинова. Вы вплотную занимались сохранением наследия. Вы это делали для себя или для будущих поколений?

– Тогда я не могла сформулировать, зачем все это, но интуитивно понимала, что если мы не будем знать свое прошлое, своих предков и свой край, в котором мы живем, то у нас нет будущего. Если мы не будем ничего сохранять, будем просто населением, которое живет в Воронеже.

Мы любим город, когда нас с ним что-то связывает. Когда знаем, что в нем находится. В этом и есть самое настоящее чувство патриотизма, которое не сверху кем-то навязано, а которое из сердца идет. Когда я рассказываю ребятам об истории памятника Кольцову, а потом прошу представить, что его сносят, они начинают «галдеть»: «Вы что, этого нельзя делать!» Это говорит о том, что формируется связь, понимание ценностей. Мы, педагоги, должны научить детей относиться к месту, где живут, и к истории благоговейно. Если мы будем так делать, все встанет на место – и нравственность, и духовность, и мораль. Дети так устроены, что им надо дать понять, а почему то, что мы сохраняем, можно и надо ценить.

– Вы хотите сказать, что между краеведением, народной культурой и любовью к родине можно поставить знак равенства?

– Да. Потому что краеведение – это изучение края, народное творчество – проявление любви ко всему народному изначально, а патриотизм – и есть любовь. «Люби и знай свой край» – это патриотизм.

Возраст спорит
с душой

– В октябре вы отметили 75-летний юбилей и награждены по этому случаю почетной грамотой городской Думы. Не кажется ли вам, что ваш возраст спорит с душой?

– Для меня это не возраст. Физически его ощущаю, только когда давление подскочит или сердце поколет. Не чувствую, что много лет прожила, ощущения финала жизни нет. Хотя, когда стали место в автобусе уступать, поняла, что не молодею. И я задумываюсь над тем, что пора оставлять работу. У меня мечта: сесть перед телевизором и пересмотреть все сериалы, что прошли мимо меня ( смеется ). Под вязание. Перед домом хочу высадить малину, крыжовник, многолетние цветы. Но времени все нет. Сказала директору на работе, что собираюсь уйти, а он мне в ответ: «Да мы вас цепью прикуем» ( смеется ). Да и новый курс «Синей птицы» у меня каждый год последний… Все же не могу пройти мимо, когда вокруг столько нового и неизвестного…